Софья Владимировна Гуревич, наш любимый и единственный в Горьковском театральном училище преподаватель французского языка в конце 70-х — в начале 80-х годов прошлого века, всегда представлялась мне дальней родственницей Наполеона. Было в ней что-то такое веселое и воинственное, что всегда вселяло в мою душу веру в неотвратимую победу. Её шутки всегда били прямо в глаз и обладали необыкновенно тонкой иронией и французским очарованием. Софья Владимировна была нашим училищным «маршалом в юбке».
Когда на нашем «соколоверовском» курсе пришла пора подводить итоги нашим познаниям и достижениям в изучении французского языка, Софья Владимировна объявила, что экзамен будет краток, поскольку оценки она уже наметила и готова их нам объявить, но при этом заметила, что те студенты, которые хотели бы повысить свои баллы, должны будут выполнить отдельную работу. После этих слов Софья Владимировна огласила нам свои оценки. Двое студентов опустили носы, остальные — возрадовались.
Сережа Кугатов, по росту и стати чистый Петр Первый, и Олег Гордиенко, мускулистый, плечистый крепыш-матросик, с талией, как у осы, на голову ниже Сережи, — они были на нашем курсе самыми старшими по возрасту — с грустными глазами подошли к столу Софьи Владимировны и сказали ей, что готовы на всё: ремонт квартиры, переноска тяжестей, строительство, земляные работы и т.п., на что Софья Владимировна, тряхнув головой, воскликнула:
— O-la-la! Eh bien, non!.. Это для вас слишком легкое наказание. Завтра вы придете на экзамен и сделаете то, что я от вас потребую.
На следующий день мы собрались в аудитории на первом этаже по соседству с танцевальным залом. На Олега с Сережей было больно смотреть — ребята ожидали экзамена, будто их собирались оскопить.
Софья Владимировна вошла в аудиторию, как утреннее солнце:
— Bonjour! Asseyez-vous!.. Кугатов! Гордиенко! К барьеру! — и показала на место рядом со школьной доской.
Мужики двинулись к доске, словно «к стенке». Софья Владимировна с удовольствием оглядела их сумрачные лица и приказала:
— Annoncez le nom de la chanson!
— Чего?
— Название объявите! — подсказала Света Чернова.
Гордиенко толкнул Серегу локтем в бок:
— Объявляй давай!
Сережа, тяжело вздохнув, откашлялся и объявил, даже не пытаясь грассировать:
— Мар-се-ес!
— Что?! — в ужасе воскликнула Софья Владимировна.
Олег поспешил поправить друга:
— Извините, у него воронежский акцент. Я сам!..
И тут Олег, почему-то раскатывая «Р» по-английски, выдал на-гора:
— Мар-р-р!.. Сэй!.. Йес!..
Сережка, неожиданно хрюкнув, зажал себе рот и промычал, кивая на Олега:
— А у него мурманский…
Софья Владимировна грозно хлопнула ладонью по столу, призывая всех к тишине.
— Silence!.. Итак, гимн Франции! — объявила Софья Владимировна и, отодвинув стул, встала.
Вслед за учителем, громыхая стульями, поднялся весь курс. Повисла торжественная пауза.
Олег шепотом сказал другу:
— Три-четыре!..
И тут началось!..
Ребята! Я НИКОГДА в своей жизни так не смеялся. Мало того, что Серега, не заморачиваясь, растягивал все гласные, будто исполнял степную песню русского ямщика, а Олег гнал на своем «аглицком жеребце» во весь опор, так у них у обоих к тому же еще и не было музыкального слуха. Мы бились в конвульсиях, стучали головами о парты, стонали, хрипели от смеха, Софья Владимировна просто рыдала басом, отвернувшись к окну, а некоторые студенты свалились и ползали по полу, как слепые кутята…
Когда ребята замолчали, наша аудитория напоминала утро на Бородинском поле после сражения.
И вдруг кто-то извне приоткрыл дверь в аудиторию и спросил:
— А что тут у вас?
В ответ Софья Владимировна замахала руками и, задыхаясь, выкрикнула:
— Экзамен по… по… по французскому… Ха-ха-ха-ха!..
***
У меня сейчас просто в голове не укладывается, что нет уже на свете ни Софьи Владимировны, ни Олега, ни Сережи… Светлая вам память, дорогие мои!
2018 г.
Фотография. Софья Владимировна Гуревич, преподаватель французского языка в Горьковском театральном училище. Фотография из архива Бориса Кайнова.
